Киото

Киото оказался совсем не таким, каким представлялся, а вернее – не представлялся никаким. Оказалось - большой провинциальный город с характерным японским бессмысленным нагромождением зданий и несколькими сохранившимися старинными кварталами – Гион и Хигашияма (Восточная Гора). По разные стороны города - Золотой и Серебряный храмы – Кинкакуджи и Гинкакуджи – и тысячи других маленьких и больших (вплоть до гигантских) храмов и монастырей.

От Гинкакуджи тропинка Философа ведет в Нандзенджи – монастырь с колоссальными воротами, такими, что даже взглядом их не охватишь. Тропинка называется так, потому что по ней обычно гулял некий профессор философии и предавался размышлениям. Мы тоже гуляли по ней и предавались размышлениям, пока не попали в чайный домик на чадо – чайную церемонию. Церемония, как водится, была игрушечной, и теперь я окончательно убедился, что на настоящей побывать может только японец, да и то, если он не турист, а местный житель. Под настоящей церемонией я понимаю не туристическую – конвейерную, а неторопливую, со сбором гостей, прогулками в саду и разговорами о каллиграфии. Правда, чай был замечательный, взбитый кисточкой, всё как надо. И ещё очень хорош был звук медленно капающей воды (специально так подстроено) и звон далёкого колокола.

Вечером, умирая от голода, зашли в оча-ю – один из бесконечных, идущих друг за другом чайных домиков в квартале гейш – Гионе. Big mistake ! Еды там не дают – только японские сладости, а для них нужен особый героизм. Я заказал суп из сладкой фасоли – пришлось вычерпывать фасоль, ибо по сравнению с супом она ещё чуть-чуть съедобна. Сама же оча-я была прекрасна: длинный тёмный коридор, освещённый неверным светом напольных лампад, татами, курящиеся пахучие палочки, клиенты ныряют в одно из многочисленных ответвлений коридора и предаются чаепитию на полу. Так, наверное, должна выглядеть опиумная курильня.
Гейш, правда, найти не удалось, хотя погоня за ними велась на протяжении всей поездки. Как говорит путеводитель, гейши скрываются за занавешенными окнами старинных деревянных домиков Гиона, и попасть в их таинственный мир чужестранцу не дано. Оно и правда – не дано. Была поймана на улице только одна майко – гейша-воспитанница – и жестоко зафотографирована.

Другое впечатление – музей Михо. Для меня теперь стало ясно, каким должен быть музей. Других музеев больше не признаю и ходить в них не хочу. После такого заявления необходимо его описать.
Добраться туда нелегко – сначала 20 минут на поезде от Киото до захолустной станции, потом час на автобусе по лесам, через деревню с залитыми водой рисовыми полями, бамбуковые рощи и горы. На вершине горы, в зарослях леса стоит музей.
Так представляется мне рай на земле: посреди дикой природы – чудо цивилизации и архитектуры. Построен архитектором Пеем – тем, что сделал луврскую пирамиду. Музей очень напоминает эту пирамиду – свет проникает через стеклянную крышу, а залы с экспонатами затемнены и каждый из предметов специально освещён таинственным светом. Музей частный, принадлежит семье Шумей – предводителям мистической религиозной секты и богатым баснословно. Собраны разные старинные вещи, например, предметы для чайной церемонии. Но главным экспонатом музея является, конечно, он сам.
И ещё – чтобы попасть в музей от автобуса, надо долго идти по лесной тропинке, потом внутри абсолютно футуристического туннеля, потом по мосту над горой – в общем, когда входишь внутрь, ты уже готов. Ко всему.

Золотой храм – ещё одна, поражающая воображение красота. Устоять почти невозможно, хочется немедленно его сжечь: «что пользы, если Моцарт будет жить...». Мотивы послушника Мидзогути совершенно ясны. Храм и правда золотой, стоит на Зеркальном пруду, и его отражение, как справедливо говорит Мисима, превосходит оригинал. Посреди пруда – Черепаший Остров, на нём неподвижно лежат несколько черепах. На одной из зимних фотографий храма я увидел тех же черепах, занесённых снегом. Да и зачем им куда-то уходить со своего острова ?

Рёанджи – дзенский монастырь с садом камней: сад очень маленький, камни расположены в строгом беспорядке. Многочисленные туристы мешают медитировать.

По улицам бегают рикши, и не просто бегают – ещё и говорят без остановки – показывают седокам достопримечательности. На дорогах знаки – «велосипедам и рикшам въезд запрещён».
На центральной улице кафе, на нём надпись: «Кафе построено на месте бывшего храма, от которого сохранился только колодец со святой водой. Из него мы черпаем воду для своего кофе». И правда, посреди кафе – колодец.

Спали в рьёкане – японском традиционном гостевом домике. Как понятно, никакой мебели, татами, постели на полу, раздвижные двери. Хозяйка принимает постояльцев в номере, разливает зелёный чай, ведёт недолгую беседу и уходит. На подушках бумажные журавлики, всё настоящее, никакой развесистой клюквы.

Шинкансен – «поезд-пуля» - везёт домой так быстро, что и заметить не успеешь, 300 км в час !
Необычное для меня чувство – возвращение из провинции домой в столицу, первый раз в жизни. Всегда было наоборот. Широкие проспекты с неоновой рекламой до неба – вот и дома.